|
|
Его называют швейцарским. Впрочем, вместо Швейцарии можно указать любую другую страну. Китай, например. Или Норвегию. Или США. Или Индию. Да даже Россию. Самой правильной из «других» стран окажется Чехия: оттуда родом первая половина труппы - Ленка Махонинова. Хотите романтики – назовите цирк итальянским: второго актера и супруга Ленки зовут Альберто Фолетти.
Труппа Giroldon – нецирковая. Актеры не улыбаются и ходят в лягушачьих халатах. Их палатка запросто поместится на любом газоне. Они выступают только на бесплатных площадках, а солидных посетителей – женщин с высокими прическами и мужчин с барсетками – впускают на представления последними. Они еле выживают, но умудряются путешествовать уже двадцать лет, - обиженно замечают журналисты. А обижаться им есть на что.
Пара скупердяев
У труппы Giroldon, на самом деле, все очень скупо. «Самый маленький цирк Швейцарии» не тратится на цветную печать: его афиши с плоскозадым велосипедистом всегда черно-белые. Артисты жалеют слова: за все представление бросают пару скудных фраз на итальянском и еще немного – на русском. Они не хотят наносить грим и выступают с голыми лицами. Их представления слишком личные, чтобы показывать их «широкой публике». Да, а еще они почти не говорят с журналистами.
В потребительских США, Франции и Чехии их за это не любят. Зато обожают в России и на Украине. Когда здесь говорят о «Жирольдоне», то произносят что-то вроде «языка, который понимают все», «comedy del arte», «не знаешь, три тебе или девяносто три» и «единственный путь докопаться до истины». Журналисты, которые больше зрители, умиляются фургону, в котором живут артисты. Рассказы о самодельных костюмах и бродячих псах, что носятся за циркачами по дорогам, приводят их в восторг. Но это не главное.
О дураках
Главное – спектакль, с которым Ленка и Альберто приезжают в Россию уже второй год. «Дурака» возят везде, только позови. И найди бесплатную площадку для шатра в шестьдесят стульев. Если сумеешь договориться с актерами, они прибудут ранним утром, поставят шатер, похожий на дорогую туристическую палатку, наденут объемистые зеленые халаты и примутся продавать билеты.
Зрителей пускают в строгой очередности: сперва – дети, за ними – хрупкие девушки и влюбленные пары, после – родители и бабушки. Солидные мужчины и дамы с ярким макияжем проходят последними. Таковы правила цирка. А потом два нелепых лицедея пытаются начать спектакль, но им постоянно мешает детина в почтальонском цилиндре и с накладными усами. Дурак. Чувствительный и неестественно добрый.
Он раздражает всех. Незадачливые герои-комедианты – между перебранками они виртуозно жонглируют всем, что попало в руки – гонят его, а потом зовут обратно. Дурак из спектакля Giroldon не злой, но он мешает. Он портит привычную картину мира, вклинивается в неумелый спектакль, носится, хохочет, пытается помочь, а в итоге спасает кому-то жизнь. Но и за это его не благодарят, а заставляют кланяться. Но дурак кланяется неумело, чем опять всех раздражает.
Чего ты стоишь?
Для Ленки и Альберто такие дураки – журналисты. Они тоже лезут со своим нелепым любопытством, мешают прибираться в фургончике и чинить костюмы. А главное – они вечно куда-то торопятся. «Чтобы понять нас, нужно хоть немного поездить с нами, пожить нашей жизнью. А они прибегают на десять минут и хотят все узнать», - на беглом русском сетует Ленка. Впрочем, о бродячей цирковой жизни и за полгода не узнаешь…
Путешествовать из страны в страну, жить то в фургоне, то в юрте очень сложно. Особенно после спокойной зависимости государственных театров: в прошлой оседлой жизни Ленка училась в пражской академии искусств, Альберто – в швейцарской академии акробатики и клоунады. А потом они купили фургон и стали путешествовать. Просто потому, что так получилось.
Иногда бывает чуть проще. В больших городах условия вполне сносны. Есть туалет, душ, столовые. В деревнях все по-другому: готовить приходится на костре, мыться – под самодельным душем. «Все это труд, постоянный труд», - говорит Альберто, - «Но только так понимаешь, чего стоишь сам, без привычного и такого желанного комфорта».
Деревенский сумасшедший
Цирк Giroldon ездит круглый год. Летом муж с женой выступают в шатре, зимой – в юрте. Три месяца на колесах, короткая передышка дома и снова в путь. У труппы нет менеджера, свои гастроли артисты организуют сами. Точнее, приезжают туда, где их ждут. И не всегда в полные залы.
Где-то Ленке и Альберто приходится рассаживать зрителей на полу: к шатру приходят сотни, и никто не хочет ждать следующего дня. Иногда артисты жонглируют, ругаются и поют перед двумя зрителями. «Но ведь это неважно», - говорят они, - «Главное, знать, что тебя ждут, а твои спектакли хотят увидеть. Пусть в этом городе, в этой деревне, только один сумасшедший – мы сыграем и для него».
|
|
